Проездом в Краснодаре, архитектурные эксперты Анатолий Белов и Юлия Бычкова поговорили с Кублогом о том, на что похожи российские города, и посмотрели на парк Краснодар в контексте других известных в мире парков, в том числе парка Зарядье.
Пообщаться удалось, так как Анатолий и Юлия ехали на ретрит из Москвы в Тимашевск и остановились отдохнуть в Краснодаре.
Анатолий Белов – архитектурный эксперт, публицист, блогер, ведет тг-каналы Слеза культуртрегера и Рожденный архивировать.
Юлия Бычкова – управляющий партнер КБ «Никола-Ленивец», продюсер фестиваля «Архстояние», ведет тг-канал Каллипига Калужская.
Какое впечатление от Краснодара у архитектурного публициста?
Анатолий: Краснодар-то я мало видел. Весной, когда мы были здесь с Юлей, успел прогуляться по парку Галицкого. Я бы обобщил свои впечатления от региональных городов, в которых побывал за последнее время, принимая участие в различных форумах и конференциях.
Везде я вижу примерно одно и то же. Историческая застройка в довольно плачевном состоянии. Современная архитектура эклектична, и вычленить из этой массы что-то одно, что можно было бы назвать оригинальным, впечатляющим, затруднительно.
Если и есть какие-то удачные решения, то их эффектность нивелируется шлаком, понастроенным вокруг. Благоустройство, я бы сказал, очень рваное, потому что общественные пространства в большинстве городов только начали приводить в порядок.
Я видел Омск, Ярославль, Липецк, Калугу… Тула, во всяком случае ее центр, пожалуй, редкое исключение – от нее у меня не было ощущения лоскутного одеяла.
Помните, было понятие во времена строительного бума 2000-х – «точечная застройка». Это одна из тех вещей, за которые ругали бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, ныне покойного.
Я бы сказал так: если раньше городскую среду у нас точечно портили, то сегодня ее точечно улучшают.
В той же Москве, например, уже вовсю применяют механизм КРТ, что расшифровывается как комплексное развитие территорий. Вот регионам еще предстоит до этого дойти.
Позитивные инициативы всегда идут снизу, это всегда какие-нибудь энтузиасты, которые хотят улучшить пространство в городе по тем или иным причинам, и они добиваются, чтобы что-то происходило хорошее. Или за свой счет благоустраивают придомовую территорию, реновируют фасад и так далее.
Если начнется еще осознанное движение сверху, навстречу людям, которые что-то хотят изменить, то конечно, это даст гораздо больший эффект в плане развития среды.
Если представить современный региональный центр как человека, то какой портрет ты видишь?
Анатолий: У меня в голове складывается образ такого клошара – я сейчас говорю о рядовых городах, не самых богатых.
Этот клошар частично одет очень хорошо. Допустим, на нем английские ботинки ручного производства и шарф из шерсти мериноса, а весь его остальной гардероб – сплошное рванье.
Ботинки и шарф он нашел или выпросил, возможно, ему их подарил, расчувствовавшись, барин на церковной паперти. А рванье – это его старые вещи или то, что попалось на свалке. Такой вот портрет современного российского города.
И Краснодар?
Анатолий: По ощущению то же самое. Чтобы сказать точно, нужно внимательнее изучить город.
Что скажешь о парке Галицкого?
Анатолий: Ну, это настоящее чудо. И такой альтернативный центр Краснодара. Хрестоматийный пример заботы бизнеса о родном городе.
Думаю, кстати, власти Краснодара весьма ревниво смотрят в сторону того, что делает господин Галицкий. Им, полагаю, хотелось бы иметь такие же результаты, и чтобы местные жители столь же радостно воспринимали то, что делает администрация.
Как развивать такой проект, чтобы он существовал долго? Юля, ты немного говорила об этом на своей лекции в рамках цикла “Как устроено современное искусство”, когда приезжала в Краснодар весной.
Юлия: Не знаю, есть ли у парка «Краснодар» фонд, который предполагает привлечение других средств, помимо средств создателя, есть ли местные инициаторы или стейкхолдеры, помимо команды Галицкого, которые участвуют в развитии парка.
По-хорошему, необходимо с самого начала создавать такую юридическую конструкцию для поддержки проекта, чтобы он не зависел от одного источника денег. Потому что, как мы знаем, любой капитал может устать. Залог устойчивости в том, чтобы диверсифицировать нагрузку, как финансовую, так и юридическую.
Мы знаем о прекрасных кейсах, которые есть у музея «Гараж», Эрмитажа, Пушкинского музея – я имею в виду эндаумент-фонды. Когда несколько доноров вкладывают в проект капитал, он дает прибыль и на протяжении многих лет гарантирует развитие проекта.
Другой элемент устойчивости – это человеческий капитал. Надо работать с небольшими городскими сообществами, цель которых – поддержка собственного города.
Я не знаю, насколько они вовлечены сейчас в развитие парка. Создание крепких горизонтальных связей очень важно. И с экспертным сообществом в том числе.
Очень жалко, что о таком прекрасном парке мало кто знает в России. В пример он приводится спорадически, к тому же людьми, которые случайно здесь побывали. А о нем должны знать.
Его должны увидеть преподаватели той же бизнес-школы «Сколково», которые обучают мэров городов, социокультурные проектировщики ведущих институтов по урбанистике. Сейчас этот кейс в их арсенале отсутствует. А он успешный.
Чтобы парк долго жил, он должен обрастать не только коммерческим, но и символическим капиталом. Пока символического капитала у него нет. Когда самого Галицкого не станет, встанет вопрос о сохранении парка, о его ценности. За эту ценность должны бороться не только граждане города, но и граждане всей страны.
В парке готовится открытие Японского сада в этом году. Как ты думаешь, кто должен посетить это открытие?
Юлия: Эксперты по урбанисте, паркостроению и городским сообществам, представители бизнеса, городские управленцы, мэры городов.
Архитекторы?
Юлия: Архитектор – это, на самом деле, обслуживающая профессия. Архитектура появляется тогда, когда деньги уже приняли решение что-то создать, когда есть программа и заказчик.
Самому архитектору нужно выразить свою амбицию, построить что-то, что останется после него. Это его единственная задача. Он не работает над задачами социокультурного развития.
Анатолий: Позволю себе добавить. Вспомните классический образ архитектора в романе Толстого «Анна Каренина». Там есть такой эпизод: Вронский с Анной обедают, к ним приходит архитектор, который что-то для них проектирует, он садится куда-то на угол стола, молча ест и испуганно на них смотрит.
Это человек, которого приглашают к столу, когда что-то нужно, и который заговаривает лишь тогда, когда к нему обратятся. Он не принимает решений. Так что полностью согласен с Юлей.
Юлия: Но другое дело, что сейчас есть архитектурные бюро, которые могут помимо того, чтобы придумать классную форму и функцию для современного сооружения, заниматься культурным программированием, социологическими исследованиями, могут комплексно оценить городской организм, почему одна архитектура в нем эффективна, а другая – нет.
Поэтому, если вы хотите сделать классное открытие, приглашайте нас, мы сделаем.
В ряду каких парков стоит парк «Краснодар»?
Юлия: В ряду крупных и известных во всем мире парков. Ну, до Сингапура и его Марина Бэй нам всем еще далеко, потому что это верх человеческих достижений. Я там была, и это просто сказка. Но парк Ситроена в Париже – это один уровень с парком Галицкого.
Анатолий: С парком Ла Виллет в Париже они тоже на одном уровне, пожалуй. Это был яркий проект своего времени, он заметно повлиял на развитие архитектуры.
Парк Галицкого, несмотря на его витиеватый, такой немного рокайльный план, – тоже абсолютно модернистское произведение. Ну, то есть это двадцатый век. Он в одном ряду с лучшими парками двадцатого века. Но точно не двадцать первого.
Если сравнивать его с Зарядьем, то Зарядье в концептуальном отношении – суперсовременный проект.
Но там настолько низкое качество реализации, что без боли не взглянешь. Эти фибробетонные пещеры – они, конечно, грустно выглядят, и их каждые пару-тройку лет приходится реновировать.
Парк Галицкого с точки зрения реализации безупречен. В этом смысле он обскакал Зарядье.
И по площади он больше.
Анатолий: Ну, площадь – это не так важно. Важна идейность. Парк Галицкого – это, по сути, такое ожерелье вокруг стадиона. Он не самодостаточен, я бы сказал.
Парк Зарядье тоже, конечно, привязан к контексту, ориентирован на Кремль и собор Василия Блаженного. Но в принципе, вот эта концепция «дикого урбанизма», которую придумали американцы Diller Scofidio + Renfro и которую адаптировали уже наши специалисты, применима и в другом месте.
А парк Галицкого я себе в другом месте не представляю.
Беседу вела Анна Пчелина