Это рубрика “Читаем” – кублоклуб, в котором краснодарцы рассказывают о том, что сейчас читают и что им это дает.
Сегодня говорим о личной (а иногда интимной) переписке трех знаменитых поэтов, которая велась в Европе в 1926 году. То есть почти сто лет назад. Читательница - художница Любовь Харламова.
О Любови Харламовой
34 года. Живёт и работает в Краснодаре. В 2016 году окончила Краснодарское художественное училище. Занимается живописью, декоративным оформлением.
Этим летом я ехала на поезде из Москвы в Краснодар и читала автобиографию художницы Марины Абрамович.
Кто такая Марина Абрамович
Сербская художница, известная перформансами, исследующими отношения между мужчиной и женщиной, художником и зрителем.
Оказалось, что Марина Абрамович в юном возрасте очень страдала от психической неуравновешенности своей матери, и в автобиографии она описывала всякие тяготы их общения.
Но в 15 лет мать сделала ей подарок, единственный, который понравился Марине, и который она до сих пор вспоминает. Это была книга «Райнер Мария Рильке. Борис Пастернак. Марина Цветаева. Письма 1926 года».
Единственным хорошим подарком, который подарила мне мать, была книжка «Письма 1926 года» — переписка Рильке, русской поэтессы Марины Цветаевой и Бориса Пастернака, автора «Доктор Живаго». Эти трое никогда не встречались, но восхищались произведениями друг друга и в течение четырех лет писали и отсылали друг другу сонеты. По этой переписке они страстно влюбились друг в друга.
Можете ли вы представить, что означало для одинокой пятнадцатилетней девочки наткнуться на такую историю? (А тот факт, что мое имя совпадало с именем Цветаевой, казалось мне, был космически значимым.)
Фрагмент из книги Марины Абрамович «Пройти сквозь стены. Автобиография».
Естественно, я как человек увлекающийся тут же ее загуглила эту переписку и тут же купила ее издание.
Это книжка небольшая, но, мне показалось, довольно редкая в продаже. Можно поискать ее на букинистических отделах Озона или Авито. Диапазон цен - от 150 рублей до 2,5 тысяч (тираж московского издания 1990 года вышел с советским размахом и составил 110 тысяч экземпляров, найти книгу можно, хотя с тех пор она не переиздавалась - ред.).
Скачать книгу «Рильке, Пастернак, Цветаева. Письма 1926 года»
в pdf.
Когда я приехала домой, книга меня уже ждала.
Сказать, что я окунулась или провалилась - ничего не сказать. Такого со мной давно не бывало: я буквально «съела» книгу.
Хотя не могу сказать, что это было легкое чтиво. Проза поэтов - чтение непривычное и специфическое.
У меня было ощущение, что я прикасаюсь к чему-то эксклюзивному, глубоко личному. И в то же время - к культурному и глобальному, к какой-то тайне мира, сотканного из слов этих троих людей. Величайших, как я теперь понимаю.
Как все было
«Удивительные и во многом трагические обстоятельства соединили в начале 1926 года трех великих европейских поэтов.
Старшему из них, Райнеру Мария Рильке, исполнилось к тому времени 50 лет. Крупнейший немецкоязычный поэт XX века, Рильке жил тогда в Швейцарии в уединенном маленьком замке Мюзо; мучительная болезнь заставляла его подолгу лечиться на курортах и в санаториях.
Именно там, в местечке Валь-Мон, и начинается в мае 1926 года его общение с молодыми русскими поэтами — Борисом Пастернаком и Мариной Цветаевой, уже ранее связанными между собой дружбой и длительной перепиской.
Это было время, когда мировая поэзия вступила в тяжелый кризис. Духовный уклад Европы был разрушен войной 1914 года, любые попытки словесного самовыражения казались неестественным анахронизмом.
…По-своему переживаемые, общие для многих трудности периода спада лирической стихии сблизили разбросанных по разным странам Цветаеву, Пастернака и Рильке. За их письмами друг другу ощущается духовное одиночество, в котором оказались поэты, их желание найти сообща — «поверх барьеров» — новые возможности искусства.»
Из вступления к изданию переписки 1990 г. (М. Издательство «Книга»)
Благодаря этой книге для меня приоткрылась личность Марины Цветаевой - я можно сказать познакомилась с ней.
В обывательском кругу нередко повествование о Цветаевой сводится к двум крикливым определениям - лесбиянка и самоубийца. И вот я открываю для себя настолько глубокую, чувственную фигуру.
«Что тебе сказать о твоей книге? Высшая степень. Моя постель стала облаком.
Милый, я уже все знаю - от меня к тебе - но для многого еще слишком рано. Еще в тебе что-то должно привыкнуть ко мне.»
Цветаева - Рильке
«Обнимаю твою голову — мне кажется, что она такая большая — по тому, что в ней — что я обнимаю целую гору, — Урал.»
Цветаева - Пастернаку
На мой взгляд, она честно и без остатка проживала каждую эмоцию, улавливала мельчайшие проявления жизни. Все эти разговоры, которые о ней ходят, мне уже смешны.
Через письма я почувствовала от нее настоящий вайб.
«Чего я от тебя хочу, Райнер? Ничего. Всего. Чтобы ты позволил мне каждый миг моей жизни подымать на тебя взгляд — как на гору, которая меня охраняет (словно каменный ангел-хранитель!).
Я читала твое письмо на берегу океана, океан читал со мной, мы вместе читали. Тебя не смущает, что он читал тоже? Других не будет, я слишком ревнива (к тебе — ревностна).»
Цветаева - Рильке
С точки зрения историко-социальных параллелей, эта книга сейчас невероятно актуальна: Цветаева живёт в своей нелёгкой эмиграции, Пастернак рефлексирует и пытается жить в молодом Союзе.
«Такова между прочим и наша революция — противоречие уже с самого своего возникновения: разрыв течения времени под видом неподвижной и жуткой достопримечательности. Таковы и наши судьбы, неподвижные, недолговечные, зависимые от темной и величественной исторической исключительности, трагичные даже в самых мелких и смехотворных проявлениях.»
Пастернак - Рильке
Мне очень близка гражданская позиция Марины Цветаевой в это постреволюционное время: она за людей. Не за интеллигенцию, не за рабочий класс как явление, а за народ. Мне это близко.
Она пишет Пастернаку о поэме «Лейтенант Шмидт»:
«Борис, не люблю интеллигенции, не причисляю себя к ней, сплошь пенснейной. Люблю дворянство и народ, цветение и корни, Блока синевы и Блока просторов. Твой Шмидт похож на Блока - интеллигента. Та же неловкость шутки, та же невесёлость её».
Прямо Марина не говорит, в чем, по ее мнению, главная задача жизни, но, как я почувствовала, для нее это любовь к поэзии, природе и к своим детям.
Пишет Рильке:
«Дети - понятие растяжимое (двое или семь?). Двое, милый, двенадцатилетняя девочка и годовалый сын. Два маленьких великана из детской Валгаллы. Дети великолепные, редкостные.»
Пишет Пастернаку:
«То, что ты пишешь о себе, я могу написать о себе: со всех сторон любовь, любовь, любовь.»
Рильке и Пастернак в письмах к Цветаевой мне показались настолько несхожими и настолько в чем-то одинаковыми.
Их поэзия разная, но ранимость, искренность и влюблённость - одна. Марина Ивановна принимала всё от обоих и отдавала не меньше. Такой треугольничище получился!
«Но тебя, Марина, я нашел в моем небе не свободным взглядом: Борис навел мне на тебя телескоп…; в глазах, устремленных ввысь, сначала неслись пространства, а затем, внезапно, в поле зрения возникла ты, чистая и сильная, в фокусе лучей твоего первого письма.»
Рильке - Цветаевой
Читать интимные письма сейчас непривычно. Адресаты признаются друг другу в своих слабостях. Очень доверительно. Мне было слегка неловко, возникало чувство, будто подглядываешь.
«Успокойся, моя безмерно любимая, я тебя люблю совершенно безумно, я вчера заболел, написав то письмо, но я его и сегодня повторяю. Я тебе не могу рассказать, зачем так и почему.»
Пастернак - Цветаевой
И в то же время этот вуайеризм дает некий адреналин, ты на него подсаживаешься. Наверное, в том числе поэтому я эту книгу прочла так быстро.
Любопытная деталь: буквально накануне моей встречи с этой книгой я побывала в Москве в Хамовниках около дома-усадьбы Льва Толстого.
И вот через пять дней я читаю, что Рильке тоже был в этом доме. Русофил, он глубоко и страстно любил Россию и называл её своей духовной родиной:
«Чем я обязан России? Она сделала из меня того, кем стал; из неё я внутренне вышел, все мои глубинные истоки там!»
Он учил русский язык и был очарован культурой, историей и русскими людьми, дружил с русскими художниками и писателями и приезжал в Москву, чтобы познакомиться со Львом Николаевичем Толстым.
И попал он к писателю благодаря отцу Бориса Пастернака - Леониду, который в то время делал иллюстрации к роману «Воскресение» Толстого.
Так через этот дом появился еще один узелок, связывающий меня с этой книгой. Я оказалась там, где были ключевые герои этой переписки.
Записала Анна Пчелина.
Читайте также:
Это и называется пустотой. О новом романе Пелевина “КГБТ+”
Подписывайтесь на телеграм Кублога .